| Главная » Статьи » HIM |
Kerrang! 13.01.2009
| Есть рок-звёзды, которые выглядят как рок-звёзды, а есть такие, которые могли бы быть кем угодно. Вилле Вало, фронтмен группы HIM, сочинитель и главная движущая сила относится к последним. Худой настолько, что кажется вот-вот растворится в воздухе, он вдруг появляется в комнате и осматривается; на нём вельветовый пиджак от Джона Варвалоса, на который наброшено длинное пальто. Скулы уже не такие острые, как раньше, когда он пил, но зато зелёные глаза гораздо спокойнее и мозг соображает быстрей. Впрочем, тот факт, что его любимый в прошлом алкогольный напиток больше не является обязательным аксессуаром, вовсе не разрушает его невероятного обаяния настоящего романтика. В конце концов у него в руках по-прежнему сигарета, которая помогает сохранить ауру. Эта личность развивалась со временем. Он сын владельца секс-шопа, может быть поэтому не очень удивительно, что его внешность раньше называли подчёркнуто сексуальной, даже дьявольской. Со времён второго альбома финнов, Razorblade Romance в 1999, с которым они ворвались в Европу, и до Love Metal в 2003, когда на них обратили серьёзное внимание в Британии, Вилле представал перед всеми как харизматичный, вдохновлённый романтик, необычный фронтмен байроновского типа. В 2005 вместе с альбомом Dark Light этот магнетизм пришёл в Америку, в 2007 мрачный и тяжёлый Venus Doom, на создании которого отразился разрыв долгих отношений, сделали HIM группой мэйнстрима. К этому моменту певец уже стал культовой звездой, а его саморазрушенческое поведение (до реабилитации) грозило ему серьёзными проблемами. Но в отличие от некоторых рок-звёзд, которые окружают себя атмосферой загадочности, Вилле никогда не пытался упрямо сохранять свой имидж. Сегодня в холодном Хельсинки температура упала до -16, а Вилле находится в приятном расположении духа. Он в своём родном городе, болтает о том, о сём, спрашивает фамилии пришедших – из Керранг! и представителей британской звукозаписывающей компании – и мило ругает нас за бар, который мы выбрали накануне, смеясь над неизбежным похмельем. Потом он вспоминает, что хотя однажды он был легендарным и прославленным алкоголиком, эти дни уже прошли. «В таком месте только и пить» - говорит он дружелюбно. Потом умолкает. «Конечно, я больше почти никуда не хожу…» Итак сейчас Вилле далёк от пьянок и вполне этим доволен. Курс реабилитации в 2007 году положил конец тому, что когда-то было привычкой и, как ему кажется, разрушало группу. Он сам этого не понимал, говорит, что по пьянке «я портил свою работу, я испортил свои отношения и чуть не разогнал группу, потому что был пьяным болваном. Я пел погано и сам этого не замечал, настолько я был во всё это погружен». Он, конечно, продолжает курить, делая только маленькие перерывы между сигаретами. Но только маленькие. Теперь он пьёт Кока-Колу, как если б это был эликсир жизни. Выпивает бутылку за бутылкой, потом кофе… Кажется, кофеин теперь – как раз то, что нужно. Еда вообще почти не имеет значения. «Я ем пиццу из микроволновки, - говорит Вилле, пожимая плечами, - когда не забываю». Судя по его осиной талии, забывает он частенько. Последнее время Вилле был очень занят. Прежде всего записью нового альбома Screamworks: Love in Theory and Practice на студии в Лос-Анджелисе – Вилле говорит, что он будет «звуковой Валентинкой» девушке, недолгий но возможно неоконченные отношения с которой вдохновили фронтмена на многие песни с этого альбома. Потом начался изнуряющий процесс раскрутки. Несколько дней назад Вилле восемь часов кряду общался с журналистом по поводу их 7-ого альбома. Сегодня вечером ему предстоят встречи и обсуждения обложки. Сегодня они будут говорить о стикерах (или вкладышах, тут я чего-то не очень поняла – прим. пер.) на внешней стороне дисков. Обычно сами музыканты по таким мелочам не заморачиваются. Но Вилле, очевидно, человек, который не упускает ни одной детали. «Ну, на альбоме стоит наше имя, - рассуждает он, - и неудачное оформление не спишут на дизайнера или студию». Вообще, послушать, что Вилле рассказывает о своей жизни сейчас, так он постоянно работает. Раньше вечера убивались бы в барах, где, как он выражается, он «пьянкой выбивал мелодии из головы. Мне казалось, что напиться – лучший способ стереть всякое представление о времени. По-фински мы называем это ‘обнулить’. Просто стираешь всё из головы и начинаешь заново». Теперь, трезвый, он похож на генератор. Просыпается в 11. Курит. Пьёт кофе. Потом проверяет почту и всякие мелочи, прежде чем начать писать музыку – весь день и глубоко за полночь. Например, вчера Вилле записывал B-sides (я не знаю, что это за зверь=)) – прим. пер.) в спальне. Обычно он этим занимается до 4-5 утра. Потом, выжатый, он прямо в одежде падает на диван (кровать он выбросил, чтоб освободить место для микрофонов), опять просыпается в 11 и всё начинается сначала. «Я сплю 4-6 часов, для меня это маловато. Я всегда сплю в одежде, потому что это позволяет встать пораньше и быстрее начать работать, - говорит Вилле и опять жмёт плечами. – По крайней мере, мне так удобно» Если Вилле и устаёт, то во всяком случае, по нему этого не видно. В дорогом отеле на 10 номеров, который чаще занимают министры или сановники, приезжающие в Хельсинки, он разговорчив и весел. В идеале мы должны были быть не здесь, а у Вилле дома. Так было задумано, но певец всё-таки решил, что это будет слишком сильное вторжение и вежливо предложил альтернативный вариант. Можно понять человека, чьи фанаты *доходят до безумия* (не уверена, что правильно поняла – прим. пер.), и всё же жаль, потому что его дом – настоящее чудо готики. Место, которое Вилле называет домом, на самом деле представляет собой наблюдательную башню, построенную в 19 веке, чтобы видеть приближающиеся корабли. Подвал и первые три этажа заканчиваются мансардой, к которой ведут крутые спиральные лестницы. Поэтому Вилле решил обставить её в стиле, который можно назвать эксцентрикой. Он рассказывает о коллекции чучел, которыми завалена комната, картинах, и необычных собраниях всякой мелочи, которую он подбирает и прячет по углам. «У меня несколько чучел, тысячи книг и дисков и много инструментов. Там нет ничего, что представляло бы ценность для других, но всё это имеет огромную ценность для меня. Я из тех, кто не может выбрасывать вещи. Любые – например, у меня есть несколько *гвоздей/ногтей* (до меня так и не доходит, чего именно – прим. пер.) с картины 18-ого века, я их нашёл… Я всегда стараюсь положить вещи так, чтоб потом вспомнить, где они лежат, и в итоге вообще забываю про них. Дома полно уголков, скрывающих разные штуки». Он живёт там в одиночестве, и воображая, как он расхаживает по этой мансарде, сочиняя музыку до самого утра, а потом в изнеможении там же и валится спать, мы видим образ поэта-романтика в старинном готическом замке. «Там не страшно, там хорошая энергетика, - продолжает Вилле. – И полный беспорядок. На самом деле, напоминает немного нашу музыку – много контрастов. Немного искусства, какие-то чёртовы штуки, которые я нашёл, чуть-чуть антиквариата… Такой вот коктейль. Я всегда жил только там, где чувствовал вдохновение. Дома, посмотрев наверх, я одновременно вижу чучело медведя, которое делали для Venus Doom, большой рояль с чучелом оленя и датское порно 70-х годов New C**ts. Мне очень хотелось обзавестись этим порно, мне так нравится название. Такое неправильное, супер. Я храню его на небольшом органе, рядом с алтарём святого Франциска Ксавьера (основатель учения иезуитов) Большую часть музыки к SLTP Вилле написал между Финляндией и Лос-Анджелисом, прячась от мира в отеле в Америке или в своей башне, которую он называет «пещерой отшельника», снова обнаруживая свою склонность к затворничеству. На саму музыку, однако, его вдохновила женщина, о которой он говорит только намёками. Эти отношения в начале 2009 стали первыми со времени разрыва с финской актрисой Йонной Нюгрен, с которой они расстались в 2006. Новые отношения начались неожиданно, прекрасно – и так же быстро закончились. «Вдруг появился кто-то, кому мне захотелось *уделить внимание* (может, и не совсем так, не нашла выражения – прим. пер.), - объясняет Вилле. – Со мной такого довольно давно не случалось, и это было прекрасно. Но я не пошёл дальше, потому что это уже дало мне достаточно вдохновения для песен. Это прекрасно демонстрирует моё извращённое отношение к жизни – я больше времени провёл за тем, чтоб написать об отношениях, чем за тем, чтоб прожить их». И он писал и писал, в одиночестве, как одержимый, в ущерб отношениям, которые дали ему такую встряску. «Я могу концентрироваться только на чём-то одном. Если на музыке – то только на ней, если на сексе – то только на сексе», - говорит Вилле. Он уверен, что может только так. «Когда я работаю, я как бы включаю автопилот, и мне это нравится. Меня бесят каждодневные обязательные заботы – платить по счетам, например. Я стараюсь оградить себя от реальности, насколько это возможно. Я развлекаюсь у себя в башне среди чучел, записывая музыку до 6 утра. Там я могу быть самим собой. Некоторые люди в хороших отношениях с партнёром, я – в хороших отношениях с музыкой, с моими гитарами. Я обо всём забываю. Забываю давление реальности. Музыка всегда была для меня убежищем». Виле считает, что когда он пишет, то погружается в свой «сюрреалистический мир», в котором главенствует тема, всегда вдохновлявшая его музыку – любовь. «Я сам создаю для себя обстановку. Как у Алисы в стране чудес, где мне на память приходят воспоминания, цвета, музыкальные ассоциации. Мне нравится проводить там время. Я не могу находится одновременно там и в реальном мире. Реальность мне почти не нужна. Мне слишком сложно расправляться с каждодневным дерьмом». Проблема в том, как говорит Вилле, что ему нужна любовь, чтобы вдохновить его на пребывание в «сюрреалистическом мире». А когда он там оказывается, то времени на любовь почти не остаётся. «Чтобы писать музыку, нужны отношения. Ну, может быть не обязательно отношения, но хотя бы интересная ситуация. Для меня это обычно связано с женщинами. Они заставляют сердце биться быстрее. Но когда я пишу, мне нужно много места для себя самого - не физически, места в моей голове. Мне бывает нужно работать в любое время. В такие периоды для меня невозможно жить с кем-нибудь. У меня нет ни секунды, чтоб просто пойти погулять или поесть мороженого. Я так легко бросаю людей ради музыки. Я не хочу, чтоб кто-то стал несчастным из-за того, что я где-то далеко занимаюсь тем, что люблю». Итак, Вилле сейчас один, любовь, которая вдохновила его на SLTP, осталась только на пластинке. На вопрос, счастлив ли он в одиночестве, Вилле сначала ответил «да», потом «нет», а потом остановился на «может быть». «Ну… это испытание, - говорит он. - Нет, нормально. Я наслаждаюсь одиночеством». И всё же он соглашается, что ищет «настоящую». «Меня никогда не интересовали вечеринки (после которых, наверно, снимают девочек – прим. пер.). Мне кажется, они приносят больше проблем, потому что отношения не могут быть приятными, если ты человека не знаешь. Это превращается просто в «сунь-высунь». С таким же успехом можно сделать это своей рукой. По-моему, просыпаться рядом с человеком, которого ты не знаешь, отвратительно. Отвратительна сама ситуация. Так не должно быть. Меня вдохновляет любовь. Мне нужна муза. Загвоздка в том, что на музу не поохотишься на date.com (сайт знакомств – прим. пер.)». Если всё это звучит одиноко и как бы после долгих раздумий, то скорее окажет Вилле плохую услугу. Потому что, хотя он очень серьёзно относится к тому, что пишет, он всегда остаётся очень самокритичным. Он может долго и мрачно распространятся о том, как он работает, что на него влияет, о своем характере, а потом расплывается в улыбке, называет всё это «выпендрёжем», а музыку – «помпезной и глупой». Такое знание самого себя делает его гораздо интереснее многих других музыкантов. Иногда, когда Вилле отвечает на вопрос, он говорит что-нибудь, делает паузу и вдруг начинает смеяться со словами: «Что за чушь я несу!». Наверно, эта привычка, которая удерживает его от слишком длительного пребывания в «сюрреалистическом» мире, в котором обитает его творчество. «К концу дня до тебя доходит, что вся песня должна занять 3, 5 минуты на куске долбанного пластика. Важно здесь увидеть смешную сторону, - говорит певец. – Можно убить миллион часов на альбом, а потом, чтоб записать его на диск, его сводят к двоичному коду на куске пластика. Все эти эмоции, опыт, вдохновение, мечты… Всё это превращается в строчки ноликов и единичек. Правильная последовательность этих чисел для кого-то может перевернуть жизнь и стать адом на Земле для других. Последовательность разная, когда качаешь Black Sabbath или Бритни Спирз, но в итоге это всё равно нули и единицы». Но хотя порой Вилле, устав описывать разные настроения и ход событий, заставляет себя смотреть на свою музыку с этой стороны, это вовсе не значит, что она его не волнует. Он надеется, что SLTP станет лучшим альбомом группы на сегодняшний день. «И это не потому, что мы сможем купить прикольные машины, а потому, что приятно заслужить благодарность публики, - говорит Вилле. – Ты выкладываешься полностью, а потом видишь, как люди танцуют в клубе под твою музыку – это хорошая награда. Надеюсь, что с этим альбомом так и произойдёт». А что будет, если успеха не получится? Вилле уже год как трезвый, но даже и люди посильнее его, как можно догадаться, сходили с пути из-за боязни неуспеха. «Если не получится, то это я тоже переживу трезвым, - говорит он. – Сдаться будет слишком просто. Если я когда-нибудь снова начну пить, то сделаю это, когда мне будет хорошо. Мне этого захочется, когда положение будет стабильным, ни негативным, ни позитивным. Это простой выход. А успех или неуспех нового альбома я хочу отпраздновать трезвым». Перед этим, правда, ему предстоит трезвым отправиться в тур – возможно ещё более серьёзное испытание, через которое ему придётся пройти. «Честно говоря, - говорит Вилле, - я об этом не думаю, потому что не осмеливаюсь. Я даже маршрута знать не хочу, лучше пусть кто-нибудь просто говорит мне, куда ехать, я тогда просто упакую сумки и поеду. Я не скучаю по пьянству, но очень скучаю по странным ситуациям в стиле Дали, по вечеринкам, например. Но такого рода опыта у меня уже много, наверно, пока что хватит». «У меня нет причин снова начать пить, - добавляет он, - это пустая трата времени и денег. Я знаю, что алкоголь делает и какой он на вкус – приятный, но от него ты пьянеешь. Но я совсем не сожалею. Не пытаюсь восславить прошлое. У меня был заряд, но он и сейчас есть, просто другого рода». Вилле снова останавливается и смеётся, замечает, что опять серьёзен. Пожимает плечами, откидывается на плюшевый диван в номере отеля и закуривает. Он кажется бодрым, удовлетворённым своей судьбой на теперешний момент, хотя до сегодняшнего дня его трудно было в подобном обвинить. И всё же? Счастлив ли он? «Я человек настроения, оно у меня всё время меняется», - говорит Вилле. Потом замолкает и вздыхает, как человек, который нашёл решение, пусть не идеальное, но которое достаточно хорошо работает. «Запомните, всё в мире двоично, - говорит он. – Всё в мире в конце концов становится набором нулей и единиц. Вам кроме этого ещё что-то известно? Пошлите это к чёрту!» | |
| Просмотров: 1544 | Комментарии: 1 | | |
Это интересно!
| Всего комментариев: 1 | |
|
| |
