Перевод: Gella Inspired

Когда мрачные Финны превращаются в веселых людей.
HIM в турне со своим 8-м студийным альбомом, и мы не могли не поболтать с вокалистом Вилле Вало об искусстве, музыке и жизнью в разъездах. Вышел интересный разговор, во время которого мрачные финны проявили свой веселый нрав.

MF: Эй, вилле, спасибо, что уделил нам время. Как дела?

Вилле: У меня все хорошо, спасибо. Думаю, мы никогда раньше не играли в Komplex 457 в Цюрихе, замечательный клуб. Мы немного напряжены, т.к. на повестке 5 концертов подряд: завтра два в Германии, потом в Париже, а затем сразу в Вульвергемптон в Британии. Думаю, в следующем месяце устроим себе выходные. 

MF: Ваау, звучит действительно напряженно! "Tears On Tape" означает все слезы, вызванные музыкальными веяниями и такими великими группами как Black Sabbath, оказавшими на ваше творчество сильное влияние? Самое интересное в вашей работе – это надпись на Маханаиме (алфавит 16-го века, который берет начало от еврейского и греческого) хартаграмма и змея, которая все это окружает.

Вилле: Мне посчастливилось встретить Даниэля П. Картера, который сделал дизайн обложки, мы знакомы уже много лет и он тоже музыкант, ди-джей и художник. Он как-то показал мне пару картин на ай-фоне, я был воодушевлен и спросил, кто художник, а он ответил: «это я». Мы запоздали с обложкой для альбома и я спросил его, может ли он сделать пару эскизов, т.к. его работы мне очень понравились. Прошло примерно две-три недели и он предоставил нам 13 эскизов, они были такими замечательными, что мы захотели использовать все! Мне нравится сатанинское и оккультное искусство и ассоциации, которые они вызывают. Мне нравится перемешивать все, что стимулирует воображение, понимаешь, о чем я? За этим было первоначально не слишком много толкований.

MF: Понимаю о чем ты. Ты как-то сказал, что тебя больше впечатлило бы держать в руках работу Сальвадора Дали, чем… (здесь Вилле энергично меня перебивает)
Вилле: Точно! Чем процессом ее сотворения!

MF: Как раз хотел спросить, что такого захватывающего в самих картинах? 

Вилле: В картинах что-то есть. В нашем случае в песне, т.к. мы музыканты. Там, где все рождается; основа, которая возникла в репетиционной базе, когда парни собрались вместе. Время может пролетать молниеносно, а может длиться целую вечность, пока не получится песня. В одной песне столько страниц дневника, которые скрыты от людей. Для меня очень интересно то, как соотносятся с ними жизни людей, которые их создали. Наблюдать за первоистоком творения – очень захватывающий процесс. И не только Дали, и Блэйк, ты знаешь Блэйка?

MF: Да, я знаком с Уильямом Блэйком.

Вилле: Понятно. Намного интереснее узнать, каково было бы, если бы он был таким как в конце. В целом, время в которое он жил, 19 век, понимаешь, о чем я? Вся эпоха, в которую он жил, в Париже была напряженной и все были раздражены. Классно, когда все понимаешь.

MF: Абсолютно с тобой согласен. Ты также как-то создал хартаграмму, тату которой есть и у меня…

Вилле: Серьезно? Можно посмотреть?.

MF: Я покажу тебе после интервью, а пока вернемся к теме: как ты относишься к тому, что то, что ты придумал, получило такое сильное развитие и люди связывают его с Кэт фон Ди или Бэмом Марджерой, двумя твоими друзьями, которых ты вдохновил?
Вилле: Понимаешь, это были просто каракули, и они начали собственную жизнь, которую я не могу контролировать и рад этому. Хартаграмма не превратилась в злой фашистский символ, она движется в правильном направлении и продолжает существовать. Она имеет для разных людей разное значение и приятно быть частью этого. Я никак не могу на это повлиять и это меня не беспокоит. Это – нечто особенное, будто написать песню, ты даже не подозреваешь до того, как она выйдет, как ее интерпретируют люди, станет ли она саундтреком к фильму, или что-то вроде этого. В этом магия рок-н-ролла, в отличие от поп-индустрии, где производитель все контролирует и подсчитывает прибыль. Рок-н-ролл просто существует и ты наблюдаешь за тем, что произойдет дальше. Ты молишься всем… эмммм… богам (Вилле лукаво усмехается) там наверху и надеешься, что произойдет что-то хорошее.

MF: Интересная точка зрения на то, как все может развиваться. Кстати, о развитии, когда ты впервые приехал в Лос Анджелес, ты испытал культурный шок? Извини за клише, мрачные финны, окруженные калифорнийским солнцем, подверглись положительным изменениям в настроении?
Вилле: Мы сразу же почувствовали себя калифорнийцами, было весело. В то время мы работали над «Love Metal» и снимали с Бэмом клип, и да, это был культурный шок, прямо как первый раз в Японии! Все по-другому, но очень хорошо. Мне нравится Лос Анджелес и другие места, которые сами по себе хороши для отдыха и побега от мрачной Скандинавии. Единственное, что мне не понравилось в Лос Анджелесе – это автомобильное движение, оно не так отлажено, как на Манхеттене.

MF: Да, общественный транспорт там опасен, никогда не езди на автобусе!
Вилле: До сих пор я и не ездил, спасибо за подсказку, впредь никогда и не подумаю даже (Вилле смеется).

MF: Ты очень много времени проводишь в турне, ты скорее беспокойный цыган, который получает от этого удовольствие, или все же иногда скучаешь по дому?

Вилле: Хорошо там, где нас нет. Когда ты в турне – хочется домой, когда дома – обратно в турне. Мы не часто гастролируем, это слишком затратно и мы пытаемся найти необходимый баланс. У некоторых парней есть дети и вообще очень важно проводить время с семьей. Это как трюк на канате и тяжело, но мы все еще здесь и я ни о чем не жалею, мы все делали правильно.

MF:Раз уж заговорили о семье, твой брат Йессе – профессиональный тайский боксер…
Вилле: Он не был профи, он был чертовски хорош, но он как и я музыкант. Он однажды одержал победу в турнире в Тайланде и получил несколько медалей на европейских турнирах. Это один из самых сложных видов боевых искусств, но не такой известный как бокс или бои без правил или фигня, как все говорят. И профессиональная карьера длится не долго. Он принял решение и так должен сделать каждый, что ему нравится – так это колотить людей.

MF: Тебя это никогда не интересовало, когда вы росли вместе?
Вилле: Не так как его. Он на семь лет младше меня. В детстве я катался на скейтборде, затем увлекся музыкой и пивом, это мое.

MF: Ты все еще вегетарианец, или, как ты удачно описал мою коллегу из MetalFactory: «вегетарианец, который ест молочный шоколад»?

Вилле: Я попробовал все возможное, я был фрукторианцем (строгий веганский рацион на основе фруктов, частично только опавшие фрукты [прим. интервьюера]), но во время турне становится действительно тяжело. К началу нашего турне часто подают тайскую кухню, и там полно рыбной пасты или все продукты утоплены в желатине. Миге может спеть тебе песню об этом! Миге, что там была за история о ветчине?

Миге: (смеется) Да, это безумная история! Как-то за обедом в туре мы попросили чего-нибудь вегетарианского, а блюдо, что нам принесли, мы поковыряли в нем вилками, чтобы проверить действительно ли оно вегетарианское.

Вилле: нам говорили: «да-да-да, вегетарианское!», мы его рассмотрели как следует и нашли в нем ветчину. Мы запротестовали: «старина, оно не вегетарианское, в нем ветчина!», а он такой: «нет, это не ветчина». Но мы решили, что там всетаки была ветчина и остались без ужина. Но сейчас все проще. Мое вегетарианство было, так сказать, своего рода подарком на день рождения другу, который является строгим вегетарианцем и постепенно втянул в это меня, потому что я ел мясо. В один прекрасный день я решил, что сыт этим по горло.

MF: Ладно, назад к старому доброму рок-н-роллу. Ты фанат Black Sabbath, как тебе новая пластинка «13»?

Вилле: Весь альбом я еще не прослушал, т.к. мой граммофон дома в заднице. Почему-то мне кажется неправильным слушать Black Sabbath на диске. Я не хочу воспринимать их как бинарный код, а послушать на виниле как в старые добрые времена. Не могу дождаться их концерта в Хельсинки 28-го ноября, надеюсь, мне удастся попасть на концерт! Пока я слышал только две песни, звучат они хорошо и в духе Sabbath. Где –то в ‘77м они выпустили последний альбом в оригинальном составе, вот это было что-то вроде того. Хотя, что бы они не делали, всегда найдутся желающие поныть. Типа звучание у них стало современнее, но они лукавят, говоря, что они слишком осовременились. Ведь если бы они были бы большим ретро, это стало бы выглядеть словно вызов старшему поколению. Что они действительно делают, так это правильное и неправильное одновременно. Но у них есть собственный стиль.

MF: Никто не может все делать правильно. Мы подошли к последнему вопросу: что бы ты хотел сказать читателям MetalFactory?

Вилле: В первую очередь, поздравляю с тем, что умеете читать (все в комнате разражаются смехом) и способны поддерживать эту важную привычку, верно? Думаю, это плюс. Если серьезно, всегда делайте то, что считаете нужным, в этом дух рок-н-ролла. Идите своей собственной дорогой и носить в ушах плаги [прим. перевод.: или «наушники», из-за многозначности слова не ясно, что Вилле имеет в виду] совсем не по-гейски.

MF: Хорошо, большинство людей умеют только читать, но не понимать.

Вилле: Верно, это будет следующий шаг, да? Это не нам решать, но, по крайней мере, мы составим предложения.

MF: Ну хоть что-то. Спасибо большое за интересный разговор и…

Вилле: Нет! Это Тебе спасибо! Было действительно весело, классные вопросы!